Псевдо-Ксенофонт

АФИНСКАЯ ПОЛИТИЯ*

Текст приводится по изданию: А. А. Захаров. Афинская Полития Псевдо-Ксенофонта. (Введение и перевод).
Сборник Харьковского историко-филологического общества в честь проф. В. П. Бузескула. Типография «Печатное дело». Харьков, т. XX, 1914. Отдельные оттиски сборника. С. 21—33.
Перевод А. А. Захарова.

I.

1. Об афин­ском же государ­ст­вен­ном устрой­стве, кото­рое они избра­ли для себя, этот род устрой­ства я не хва­лю, пото­му что, выбрав себе его, они выбра­ли, что под­лая чернь нахо­дит­ся в луч­шем поло­же­нии, чем чест­ные граж­дане: поэто­му-то я и не хва­лю его. Но раз оно кажет­ся им таким, как хоро­шо они под­дер­жи­ва­ют свое государ­ст­вен­ное устрой­ство и как хоро­шо справ­ля­ют­ся они со всем про­чим, в чем по мне­нию про­чих Элли­нов посту­па­ют оши­боч­но, это я пока­жу.

2. Преж­де все­го я буду гово­рить, что вполне пра­виль­но здесь (т. е. в Афи­нах) бед­ные и народ име­ют боль­шее зна­че­ние, чем знат­ные и бога­тые, ибо народ слу­жит во фло­те и при­да­ет государ­ству могу­ще­ство: корм­чие, началь­ни­ки греб­цов, пен­те­кон­тар­хи, помощ­ни­ки корм­чих, кораб­ле­стро­и­те­ли, все они при­да­ют государ­ству его мощь гораздо в боль­шей сте­пе­ни, чем гопли­ты, бла­го­род­ные и чест­ные. А раз поло­же­ние дел тако­во, то кажет­ся спра­вед­ли­вым, что в заня­тии выс­ших государ­ст­вен­ных долж­но­стей и в жере­бьев­ке и в голо­со­ва­нии участ­ву­ют все. И вся­ко­му желаю­ще­му из граж­дан пре­до­став­ле­на сво­бо­да сло­ва.

3. Далее, ни одна из долж­но­стей, кото­рые, будучи зани­ма­е­мы знат­ны­ми людь­ми, при­но­сят поль­зу все­му наро­ду, а зани­ма­е­мые незнат­ны­ми — вред, не состав­ля­ет пред­ме­та при­тя­за­ний наро­да, и афи­няне не дума­ют, что им следу­ет зани­мать долж­но­сти стра­те­гов или гип­пар­хов, так как народ зна­ет, что боль­шую поль­зу полу­чит он в том слу­чае, когда не сам будет зани­мать эти долж­но­сти, а лица наи­бо­лее могу­ще­ст­вен­ные. Какие же долж­но­сти опла­чи­ва­ют­ся жало­ва­ньем и выгод­ны с иму­ще­ст­вен­ной сто­ро­ны, эти долж­но­сти народ стре­мит­ся занять.

4. Затем некото­рые удив­ля­ют­ся, что везде афи­няне дают пре­иму­ще­ство под­лой чер­ни, бед­ня­кам и сто­рон­ни­кам демо­кра­тии, а не чест­ным людям, но в этом-то и обна­ру­жи­ва­ет­ся их стрем­ле­ние к под­держ­ке демо­кра­тии. Ведь, бед­ня­ки, люди тол­пы и дур­ные люди, имея успех и сде­лав­шись мно­го­чис­лен­ны­ми, воз­вы­ша­ют демо­кра­тию. Если же бога­тые и достой­ные люди име­ют успех, то сто­рон­ни­ки демо­кра­тии ока­зы­ва­ют им силь­ное про­ти­во­дей­ст­вие.

5. Во вся­кой стране суще­ст­ву­ет про­ти­во­дей­ст­вие демо­кра­тии со сто­ро­ны луч­ших граж­дан, пото­му что среди них суще­ст­ву­ет наи­мень­шая рас­пу­щен­ность и неспра­вед­ли­вость и наи­боль­шее стрем­ле­ние к доб­лест­ным делам, в наро­де же суще­ст­ву­ет вели­чай­шее неве­же­ство, отсут­ст­вие дис­ци­пли­ны и лень: ибо бед­ность более побуж­да­ет их к постыд­ным делам, чем невос­пи­тан­ность и неве­же­ство, кото­ры­ми вслед­ст­вие недо­стат­ка средств стра­да­ют некото­рые из людей.

6. Могут ска­зать, что следу­ет, чтобы не все вме­сте мог­ли высту­пать с реча­ми и быть чле­на­ми сове­та, но самые умные и луч­шие. Они и теперь дают самые луч­шие сове­ты, поз­во­ляя гово­рить и дур­ным людям. Пото­му что то, что́ гово­ри­ли бы и сове­то­ва­ли чест­ные люди, было бы для лиц подоб­ных им хоро­шим, а для сто­рон­ни­ков демо­кра­тии нехо­ро­шим. Теперь же дур­ной чело­век, под­няв­шись с жела­ни­ем (гово­рить), изыс­ки­ва­ет хоро­шее для него и для ему подоб­ных.

7. Кто-нибудь ска­жет: итак что же хоро­ше­го для себя или для наро­да может при­ду­мать такой чело­век? Но они пола­га­ют, что его неве­же­ство, пороч­ность и лас­ка­тель­ство выгод­нее доб­ро­де­те­ли, муд­ро­сти и непри­яз­ни чест­но­го чело­ве­ка.

8. Государ­ство может сде­лать­ся могу­ще­ст­вен­ным не таки­ми сред­ства­ми, но демо­кра­тия в гро­мад­ном боль­шин­стве слу­ча­ев таким обра­зом спа­са­ет­ся. Ведь, когда государ­ство нахо­дит­ся в бла­го­при­ят­ном поло­же­нии, народ не жела­ет быть рабом, а сво­бод­ным и власт­во­вать; дур­ные же зако­ны мало его заботят. То, что мы счи­та­ем отсут­ст­ви­ем хоро­ших зако­нов, это самое укреп­ля­ет народ и дела­ет его сво­бод­ным.

9. Если же ты ищешь хоро­ших зако­нов, то преж­де все­го увидишь, что достой­ней­шие люди уста­нав­ли­ва­ют зако­ны для себя, затем чест­ные люди будут сдер­жи­вать него­дя­ев, сове­щать­ся о государ­стве и не поз­во­лять безум­цам ни участ­во­вать в сове­те, ни про­из­но­сить речи, ни при­ни­мать уча­стия в народ­ном собра­нии. Имен­но, бла­го­да­ря этим хоро­шим сред­ствам народ все­го ско­рее попа­да­ет в раб­ство.

10. С дру­гой же сто­ро­ны рас­пу­щен­ность рабов и мет­э­ков в Афи­нах дости­га­ет выс­шей сте­пе­ни. Здесь нель­зя побить раба, или и он не усту­пит вам. Я объ­яс­ню, ради чего это вошло в обы­чай. Если бы закон поз­во­лял, чтобы раб, или мет­эк, или воль­ноот­пу­щен­ник полу­чал побои от сво­бод­но­го, то мно­го раз, поду­мав, что это раб, били бы афи­ня­ни­на, ибо народ здесь носит одеж­ду не луч­ше рабов и мет­э­ков и по виду нисколь­ко не луч­ше их.

11. Если же уди­вят­ся тому, что здесь поз­во­ля­ют рабам быть изба­ло­ван­ны­ми и что некото­рые из них ведут рос­кош­ный образ жиз­ни, то это так­же име­ет осно­ва­ние. Ведь, где суще­ст­ву­ет мор­ское могу­ще­ство, осно­ван­ное на день­гах, там гос­по­дам необ­хо­ди­мо поко­рять­ся рабам, чтобы мы полу­ча­ли оброк с их труда, и пре­до­став­лять им сво­бо­ду дей­ст­вий. Где же есть бога­тые рабы, там вовсе невы­год­но, чтобы мог раб тебя боять­ся. В Лакеде­моне же мой раб тебя боит­ся.

12. Если же твой раб меня боит­ся, то будет опас­ность, что он отдаст и свое иму­ще­ство, лишь бы не боять­ся за себя, поэто­му мы вве­ли и рав­но­пра­вие для рабов срав­ни­тель­но с сво­бод­ны­ми, а для мет­э­ков — с граж­да­на­ми, так как бла­го­да­ря мно­же­ству ремесл и мор­ско­му делу государ­ство нуж­да­ет­ся и в мет­э­ках. Поэто­му-то мы, есте­ствен­но, и мет­э­кам дали рав­но­пра­вие.

13. Если же народ запре­ща­ет им заня­тие музы­кой и гим­на­сти­че­ским искус­ст­вом, то пото­му, что счи­та­ет эти заня­тия нехо­ро­шим делом, свой­ст­вен­ным толь­ко людям могу­ще­ст­вен­ным; в хоре­ги­ях же, гим­на­зи­ар­хи­ях и три­е­рар­хи­ях, как извест­но, бога­тые при­ни­ма­ют актив­ное уча­стие, а народ пас­сив­ное, три­е­рар­ха­ми и гим­на­зи­ар­ха­ми быва­ют бога­тые, а народ слу­жит на три­е­рах под их началь­ст­вом и упраж­ня­ет­ся в гим­на­зи­ях под их руко­вод­ст­вом. Ведь народ счи­та­ет для себя достой­ным брать день­ги за испол­не­ние песен, за состя­за­ния в беге, за пляс­ку и пла­ва­ние на кораб­лях, чтобы само­му иметь их, и чтобы бога­тые ста­но­ви­лись бед­нее.

В судах же народ менее забо­тит­ся о спра­вед­ли­во­сти, чем о соб­ст­вен­ной выго­де.

14. Отно­си­тель­но же того, что, пла­вая, афи­няне доно­сят о настро­е­нии союз­ни­ков, и нена­видят чест­ных людей, то и это они дела­ют разум­но, зная, что пра­ви­тель по необ­хо­ди­мо­сти вызы­ва­ет нена­висть со сто­ро­ны управ­ля­е­мо­го; если же в государ­ствах будут иметь зна­че­ние бога­тые и чест­ные люди, то гос­под­ству афин­ско­го наро­да насту­пит весь­ма ско­ро конец. Поэто­му-то афи­няне и под­вер­га­ют чест­ных людей ати­мии, отни­ма­ют у них иму­ще­ства, изго­ня­ют и уби­ва­ют, него­дя­ев же воз­ве­ли­чи­ва­ют. Чест­ные же афин­ские люди спа­са­ют чест­ных людей в союз­ных государ­ствах, зная что для них все­гда полез­но спа­сать самых выдаю­щих­ся лиц в государ­ствах.

15. Могут ска­зать, что само афин­ское государ­ство силь­но, если союз­ни­ки будут в состо­я­нии вно­сить день­ги, но сто­рон­ни­кам демо­кра­тии кажет­ся луч­шим, чтобы каж­дый в отдель­но­сти афи­ня­нин имел союз­ни­че­ские состо­я­ния, а союз­ни­ки толь­ко необ­хо­ди­мое для жиз­ни и работы, и чтобы они не были в состо­я­нии зло­умыш­лять.

16. По-види­мо­сти афин­ский народ при­нял дур­ное реше­ние и тогда, когда при­нудил союз­ни­ков являть­ся на суд в Афи­ны. Но сто­рон­ни­ки демо­кра­тии при­ни­ма­ют в рас­чет, сколь­ко в этом заклю­ча­ет­ся выго­ды для афин­ско­го наро­да. Преж­де все­го он полу­ча­ет в тече­ние года жало­ва­ние из судеб­ных пошлин; затем, сидя дома, и не посы­лая кораб­лей, афи­няне управ­ля­ют союз­ны­ми государ­ства­ми, и сто­рон­ни­ков демо­кра­тии спа­са­ют, а про­тив­ни­ков ее губят в судах: если бы каж­дый из союз­ни­ков имел суд дома, то в доса­де на афи­нян, они губи­ли бы тех из сво­их сограж­дан, кото­рые наи­бо­лее рас­по­ло­же­ны к афин­ско­му наро­ду.

17. Сверх того, афин­ский народ полу­ча­ет и следу­ю­щие выго­ды от раз­бо­ра в Афи­нах дел союз­ни­ков: ведь, преж­де все­го в поль­зу горо­да полу­ча­ет­ся боль­шое коли­че­ство пирей­ских пошлин в 1∕100, затем выго­ду полу­ча­ют отдаю­щие внай­мы квар­ти­ры, эки­па­жи или наем­ных рабов; затем бла­го­да­ря пре­бы­ва­нию в горо­де союз­ни­ков в луч­шем поло­же­нии нахо­дят­ся гла­ша­таи.

18. Кро­ме того, если бы союз­ни­ки не явля­лись в суд, то они ува­жа­ли бы толь­ко афи­нян, при­плы­ваю­щих к ним: стра­те­гов, три­е­рар­хов и послов; теперь же каж­дый из союз­ни­ков в отдель­но­сти при­нуж­ден льстить афин­ско­му наро­ду, зная, что ему долж­но решать свои спо­ры, при­ез­жая в Афи­ны, не перед кем дру­гим, как перед наро­дом, явля­ю­щим­ся зако­ном в Афи­нах, и они при­нуж­де­ны бить челом в судах и, явля­ясь туда, опи­рать­ся на тол­пу. Бла­го­да­ря это­му союз­ни­ки более ста­но­вят­ся раба­ми афин­ско­го наро­да.

19. Кро­ме того, бла­го­да­ря иму­ще­ству в чужих стра­нах и вла­стям, посы­ла­е­мым в чужую стра­ну, и сами афи­няне и их слу­ги неза­мет­но при­уча­ют­ся слу­жить греб­ца­ми на кораб­лях: ведь необ­хо­ди­мо, чтобы чело­век, пла­ваю­щий мно­го раз, брал­ся за вес­ло и сам он и его слу­ги и чтобы он изу­чил назва­ния, употреб­ля­ю­щи­е­ся в мор­ском деле.

20. Бла­го­да­ря же опыт­но­сти и упраж­не­нию в море­пла­ва­нии они ста­но­вят­ся хоро­ши­ми корм­чи­ми; одни ста­ли опыт­ны в управ­ле­нии транс­порт­ны­ми суда­ми, дру­гие — гру­зо­вы­ми, оные отсюда пере­хо­дят в три­е­ры. Мно­гие же могут пря­мо, явив­шись на корабль, взять­ся за вес­ла, так как зара­нее при­вык­ли ко вся­ким жиз­нен­ным усло­ви­ям.

II.

1. Тяже­ло воору­жен­ное вой­ско, кото­рое, кажет­ся, у Афин нахо­дит­ся в наи­ме­нее хоро­шем поло­же­нии, в таком поло­же­нии нахо­дит­ся с наме­ре­ни­ем. Они пола­га­ют, что сами они и мно­го­чис­лен­нее и мало­чис­лен­нее вра­гов; из союз­ни­ков, вно­ся­щих подать, они на суше самые силь­ные, и они счи­та­ют доста­точ­ным свое тяже­ло­во­ору­жен­ное вой­ско, если они будут силь­нее союз­ни­ков.

2. Сверх того, и обсто­я­тель­ства слу­чай­но сло­жи­лись для них удач­но: власт­ву­ю­щим на суше воз­мож­но сра­жать­ся, объ­еди­нив­шись из малых горо­дов под одно началь­ст­во­ва­ние: для власт­ву­ю­щих же на море, сколь­ко бы ни было ост­ро­ви­тян, невоз­мож­но соеди­нить свои государ­ства в одно целое, пото­му что море нахо­дит­ся на середине, гос­по­да­ми же поло­же­ния явля­ют­ся гос­под­ст­ву­ю­щие на море. Если бы и воз­мож­но было для ост­ро­ви­тян тай­но собрать­ся на один ост­ров, то они погиб­нут от голо­да.

3. Из государств же на мате­ри­ке, управ­ля­е­мых афи­ня­на­ми, круп­ные управ­ля­ют­ся с помо­щью стра­ха, мел­кие с помо­щью выгод. Пото­му что нет ни одно­го государ­ства, кото­рое не нуж­да­лось бы во вво­зе и выво­зе чего-либо. А это­го не будет у него, если оно не будет под­власт­но вла­ды­кам моря.

4. Затем государ­ствам, гос­под­ст­ву­ю­щим на море, воз­мож­но все­гда делать то, что гос­под­ст­ву­ю­щие на суше могут делать лишь ино­гда, имен­но гра­бить стра­ну более силь­ных; ведь воз­мож­но при­плыть и выса­дить­ся там, где нет ника­ко­го вра­га или где он мало­чис­лен; если же при­дет более мно­го­чис­лен­ный непри­я­тель, то отплыть, сев­ши на кораб­ли. И делаю­щий это менее нуж­да­ет­ся, чем явля­ю­щий­ся на помощь на суше.

5. Затем гос­под­ст­ву­ю­щим на море воз­мож­но отплы­вать от сво­ей стра­ны на столь­ко, на сколь­ко они хотят плыть; гос­под­ст­ву­ю­щим же на суше нель­зя уда­лять­ся от сво­ей стра­ны на мно­го дней пути, пото­му что пере­дви­же­ние по суше мед­лен­но и пехо­те невоз­мож­но иметь хлеб на про­дол­жи­тель­ное вре­мя. Пехо­те при­хо­дит­ся идти по дру­же­ст­вен­ной стране или победить в сра­же­нии, мор­ско­му же вой­ску, когда оно силь­нее, воз­мож­но выса­дить­ся на сушу, а в про­тив­ном слу­чае, плыть мимо, пока при­дут в дру­же­ст­вен­ную стра­ну или к усту­паю­щим им (силой).

6. Затем неуро­жай, кото­рый быва­ет от Зев­са, государ­ства, силь­ные на суше, пере­но­сят с трудом, гос­под­ст­ву­ю­щие же на море — лег­ко. Ведь не вся же зем­ля одновре­мен­но дает неуро­жай, так что гос­под­ст­ву­ю­щим на море (при­па­сы) при­во­зят­ся из уро­жай­ных мест.

7. Если же долж­но вспом­нить и о менее важ­ном, то бла­го­да­ря гос­под­ству на море преж­де все­го встре­ча­ясь в раз­ных местах и с раз­ны­ми… они узна­ли вся­че­ские вещи для пиров . . . . . что есть слад­ко­го в Сици­лии или в Ита­лии,

или на Кип­ре, или в Егип­те, или в Лидии, или на Пон­те, или в Пело­пон­не­се, или где-нибудь в дру­гом месте, все это соби­ра­ет­ся в одно место бла­го­да­ря гос­под­ству на море.

8. Затем, слу­шая вся­кую речь, афи­няне выбра­ли из одной одно, из дру­гой дру­гое. И в то вре­мя как про­чие Элли­ны более поль­зу­ют­ся и соб­ст­вен­ным гово­ром и соб­ст­вен­ным обра­зом жиз­ни, и соб­ст­вен­ной одеж­дой, у афи­нян все сме­шан­ное от элли­нов и вар­ва­ров.

9. Жерт­вы фимиа­мов, жерт­во­при­но­ше­ния, празд­ни­ки и свя­ты­ни, народ, зная, что нель­зя каж­до­му из бед­ных при­но­сить жерт­вы, пиро­вать, при­об­ре­тать жерт­вен­ных живот­ных и насе­лять пре­крас­ный и бога­тый город, нашел каким обра­зом это будет. Государ­ство на обще­ст­вен­ный счет при­но­сит обиль­ные жерт­вы, народ же явля­ет­ся пиру­ю­щим и деля­щим по жре­бию жерт­вы. . . . . . .

10. И гим­на­зии, и бани, и разде­валь­ни есть осо­бые у некото­рых бога­чей, сам же народ себе воз­дви­га­ет мно­го соб­ст­вен­ных палестр, разде­ва­лен и бань, и более поль­зу­ет­ся ими чернь, чем немно­гие состо­я­тель­ные лица.

11. Из элли­нов и вар­ва­ров, одни толь­ко афи­няне могут иметь богат­ство. Ведь если какой-нибудь город богат кораб­ле­стро­и­тель­ным лесом, куда будет он сбы­вать его, если не убедит гос­под моря купить? Если же какой-нибудь город богат желе­зом, медью или льном, куда он будет сбы­вать все это, если не убедит вла­дык моря. Из это­го-то у нас и кораб­ли: от одно­го дере­во, от дру­го­го желе­зо, от третье­го медь, от чет­вер­то­го льня­ная мате­рия, от пято­го воск.

12. Кро­ме того, тем, кто явля­ет­ся наши­ми про­тив­ни­ка­ми, мы или вос­пре­пят­ст­ву­ем про­да­же на сто­ро­ну, или они будут поль­зо­вать­ся не морем. А я, не делая ниче­го, из чужой стра­ны все это имею бла­го­да­ря морю, ведь ни одно государ­ство не име­ет одновре­мен­но двух из этих вещей, в нем не быва­ет сра­зу лес и лен, но та стра­на, где все­го боль­ше льна, ров­на и без­лес­на; в одном и том же государ­стве не быва­ет желе­за и меди, или чего дру­го­го два или три в одном государ­стве, но в одном быва­ет одно, в дру­гом дру­гое.

13. При этом еще вдоль вся­ко­го бере­га быва­ет или выдаю­щий­ся впе­ред мыс или лежа­щий вбли­зи ост­ров, или какое-нибудь узкое место, так что гос­под­ст­ву­ю­щий на море, бло­ки­руя здесь, может вредить жите­лям мате­ри­ка.

14. В одном толь­ко у них недо­ста­ток: если бы афи­няне были гос­по­да­ми моря, живя на ост­ро­вах, то они мог­ли бы делать зло по жела­нию, без вся­ко­го рис­ка, пока они гос­под­ст­ву­ют над морем, и не боять­ся, чтобы их зем­ля была опу­сто­ше­на выса­див­ши­ми­ся вра­га­ми, теперь же земле­вла­дель­цы, бога­тые афи­няне, более льстят вра­гам; а народ, так как хоро­шо зна­ет, что вра­ги у него ниче­го не сожгут и не раз­ру­шат, живет без стра­ха и не льстя им.

15. Кро­ме того, афи­няне осво­бо­ди­лись бы и от дру­го­го стра­ха, если бы жили на ост­ро­ве, имен­но, их город нико­гда не был бы измен­ни­че­ски выдан немно­ги­ми, ворота не были бы откры­ты и враг не напал бы на них врас­плох. В самом деле, как мог­ло бы слу­чить­ся это с жите­ля­ми ост­ро­ва? Ни одна часть граж­дан не бун­то­ва­ла бы про­тив наро­да, если бы они жили на ост­ро­ве; тогда как теперь, если бы ста­ли враж­до­вать, то враж­до­ва­ли бы в надеж­де на помощь со сто­ро­ны вра­гов, рас­счи­ты­вая при­звать их себе по суше. Если же они жили бы на ост­ро­ве, то и с этой сто­ро­ны они были бы спо­кой­ны.

16. Так как с нача­ла им не при­шлось жить на ост­ро­ве, то они теперь дела­ют следу­ю­щее: все свое могу­ще­ство они воз­ла­га­ют на ост­ро­ва, веря в гос­под­ство на море, и рав­но­душ­но смот­рят на раз­граб­ле­ние Атти­ки, зная, что, если они будут жалеть о ней, то лишат­ся боль­ше­го коли­че­ства дру­гих благ.

17. Еще же для государств, име­ю­щих оли­гар­хи­че­ский образ прав­ле­ния, необ­хо­ди­мо твер­до соблюдать сою­зы и клят­вы; ведь если они не оста­ют­ся вер­ны­ми дого­во­рам или пере­сту­па­ют клят­вы, то тер­пя­щий неспра­вед­ли­вость зна­ет, от кого он ее тер­пит, пото­му что невоз­мож­но при­кры­вать­ся име­на­ми дру­гих лиц или отвра­тить обви­не­ние от немно­гих, кото­рые сде­ла­ли поста­нов­ле­ние. Все же, что́ поста­нов­ля­ет народ, воз­мож­но ему тот­час уни­что­жить одной исе­физ­мой, при­пи­сать вину ора­то­ру или внес­ше­му пред­ло­же­ние и отри­цать свою вину, в дру­гих слу­ча­ях они не были тогда в собра­нии и им не нра­вит­ся то поста­нов­ле­ние. И если это ока­жет­ся невы­год­но для наро­да, то явля­ют­ся тыся­чи пред­ло­гов, чтобы не делать того, чего не хотят. И если слу­чит­ся какое-нибудь несча­стие от народ­но­го поста­нов­ле­ния, то народ обви­ня­ет, что немно­гие люди, делая вопре­ки ему, при­чи­ни­ли вред, если же про­изой­дет что хоро­шее, то он при­пи­сы­ва­ет это себе.

18. И они не поз­во­ля­ют выво­дить в комеди­ях и зло­сло­вить народ, чтобы самим не слу­шать зло­сло­вия, част­ные же напад­ки поощ­ря­ют; если кто-нибудь захо­чет выве­сти в комедии кого-нибудь, то они хоро­шо зна­ют, что пред­став­лен­ный в комедии будет по боль­шей части не из наро­да и не из тол­пы, но или бога­тый, или знат­ный, или могу­ще­ст­вен­ный. Из бед­ных и сто­рон­ни­ков демо­кра­тии в комедии выво­дят­ся толь­ко немно­гие, кото­рые меша­ют­ся не в свои дела и ста­ра­ют­ся чем-нибудь выда­вать­ся над наро­дом, так что они не огор­ча­ют­ся, что в комедии пред­став­ля­ют­ся подоб­ные лица.

19. Итак, я утвер­ждаю, что афин­ский народ зна­ет, кто из граж­дан чест­ные люди и кто него­дяи, и, зная это, они любят людей удоб­ных и полез­ных для них самих, даже если те него­дяи, чест­ных же людей более нена­видят, так как дума­ют, что доб­ро­де­тель у них слу­жит для соб­ст­вен­ной поль­зы, но на зло наро­ду……

И наобо­рот, некото­рые, узнав, како­ва в дей­ст­ви­тель­но­сти при­ро­да демо­кра­тии, явля­ют­ся ее про­тив­ни­ка­ми……

20. Я про­щаю само­му наро­ду его демо­кра­тич­ность, пото­му что вся­ко­му изви­ни­тель­но делать себе полез­ное. Кто же, не будучи рас­по­ло­жен к наро­ду, пред­по­чи­та­ет жить в демо­кра­ти­че­ском государ­стве, а не в оли­гар­хи­че­ском, тот дела­ет это с злым умыс­лом, зная, что зло­дею лег­че остать­ся без­на­ка­зан­ным в демо­кра­ти­че­ском государ­стве, чем в оли­гар­хи­че­ском.

III.

1. И отно­си­тель­но афин­ско­го государ­ст­вен­но­го устрой­ства, этот род его я не хва­лю; но раз они реши­ли вве­сти демо­кра­тию, то, мне кажет­ся, что они хоро­шо охра­ня­ют ее, при­ме­няя выше­ука­зан­ные сред­ства.

Некото­рые, я заме­чаю, пори­ца­ют афи­нян еще и за то, что ино­гда здесь нель­зя чело­ве­ку, ожидаю­ще­му даже год, всту­пить в сно­ше­ние с сове­том или народ­ным собра­ни­ем. И это в Афи­нах про­ис­хо­дит ни по чему дру­го­му, как пото­му, что вслед­ст­вие мно­же­ства дел зани­маю­щи­е­ся ими не могут удо­вле­тво­рить всех.

2. В самом деле, как это может быть, когда преж­де все­го нуж­но справ­лять столь­ко празд­ни­ков, сколь­ко не справ­ля­ет ни одно гре­че­ское государ­ство; в празд­ни­ки же с мень­шим удоб­ст­вом мож­но испол­нять толь­ко некото­рые из государ­ст­вен­ных дел. Затем долж­но рас­смот­реть столь­ко обще­ст­вен­ных и част­ных жалоб и отче­тов, сколь­ко не рас­смат­ри­ва­ет никто. А совет реша­ет мно­го дел и о войне, и о денеж­ных дохо­дах, и о зако­но­да­тель­стве, и теку­щие город­ские и государ­ст­вен­ные дела, и дела о союз­ни­ках, о при­е­ме пода­ти, забо­тит­ся о вер­фях и о хра­мах. Что же уди­ви­тель­но­го, если при таком коли­че­стве дел невоз­мож­но удо­вле­тво­рить всех людей?

3. Некото­рые гово­рят, что если кто явит­ся в совет или народ­ное собра­ние с день­га­ми, дело того реша­ет­ся. Я бы согла­сил­ся с ними, что в Афи­нах мно­гое совер­ша­ет­ся с помо­щью денег, и еще боль­ше бы совер­ши­лось, если бы дава­ли боль­ше денег. Одна­ко я хоро­шо знаю, что город не спо­со­бен удо­вле­тво­рить всем нуж­даю­щим­ся в суде, сколь­ко бы кто ни давал афи­ня­нам золота и сереб­ра.

4. Долж­но судить и в тех слу­ча­ях, если кто не сна­рядил долж­ным обра­зом свой корабль или если истра­тил на построй­ки что-нибудь из обще­ст­вен­ных сумм. Кро­ме того надо про­из­ве­сти доки­ма­сию хоре­гов при Дио­ни­си­ях, Фар­ге­ли­ях, Пана­фи­не­ях…… Про­ме­те­ях и Гефе­сте­ях каж­дый год. Каж­дый год назна­ча­ет­ся 400 три­е­рар­хов и нуж­но отно­си­тель­но желаю­щих из них про­из­ве­сти доки­ма­сию из года в год. Кро­ме того, надо про­из­ве­сти доки­ма­сию отно­си­тель­но вла­стей, про­из­ве­сти раз­вед­ки отно­си­тель­но сирот и назна­чить стра­жу для узни­ков.

5. По вре­ме­нам при­хо­дит­ся судить дела по вой­ску или если слу­чит­ся какое-нибудь дру­гое вне­зап­ное неспра­вед­ли­вое дело, если кто-нибудь совер­шит необы­чай­ное пре­ступ­ле­ние или если явят­ся без­бож­ни­ки. Очень мно­гое я еще про­пус­каю. Глав­ней­шим делом затем счи­та­ет­ся назна­че­ние дани, и это быва­ет, как боль­шая часть дел, каж­дый пятый год.

6. Что же? все­го это­го не долж­но, вы дума­е­те, раз­би­рать? В самом деле пусть ска­жут, чего не сле­до­ва­ло под­вер­гать раз­би­ра­тель­ству здесь, в Афи­нах? Если же при­дет­ся согла­сить­ся, что все это нуж­но под­вер­гать раз­би­ра­тель­ству здесь, то это необ­хо­ди­мо (делать) в тече­нии года, а не как теперь, когда, тво­ря суд в тече­нии года, дела­ют так, что ввиду мас­сы людей отпус­ка­ют на сво­бо­ду посту­паю­щих неспра­вед­ли­во.

7. На это кто-нибудь ска­жет, что про­из­во­дить суд, конеч­но, надо, но судей слиш­ком мало. Итак, необ­хо­ди­мо, если ока­зы­ва­ет­ся мало дика­сте­ри­ев, уве­ли­чить их чис­ло, если же уве­ли­чить их чис­ло, то в каж­дом суде будет мало судей, так что лег­че будет и хит­ро­стью при­готов­лять­ся к немно­го­чис­лен­ным судьям и под­ку­пить, ибо надо согла­сить­ся, что мень­шее чис­ло судей судит гораздо неспра­вед­ли­вее.

8. Кро­ме того, нуж­но поду­мать и о том, что афи­ня­нам при­хо­дит­ся справ­лять празд­ни­ки, в кото­рые нель­зя про­из­во­дить суд, а они справ­ля­ют празд­ни­ков вдвое боль­ше чем дру­гие.

А я при­чис­ляю Афи­ны к горо­дам справ­ля­ю­щим наи­мень­шее чис­ло празд­ни­ков.

Раз обсто­я­тель­ства нахо­дят­ся в таком поло­же­нии, я утвер­ждаю, что в Афи­нах нель­зя вести дела иным обра­зом, чем теперь, исклю­чая самых незна­чи­тель­ных изме­не­ний; зна­чи­тель­но­го же ниче­го нель­зя изме­нить без того, чтобы чего-нибудь не отнять у демо­кра­тии.

9. Ведь дей­ст­ви­тель­но мож­но най­ти мно­гое, чтобы улуч­шить государ­ст­вен­ный строй, но чтобы мог­ла оста­вать­ся демо­кра­тия в доста­точ­ной сте­пе­ни, и чтобы при этом улуч­шил­ся и государ­ст­вен­ный строй, это нелег­ко при­ду­мать, раз­ве, как я толь­ко что ска­зал, что-нибудь отнять или при­ба­вить из мело­чей.

10. Мне кажет­ся, что афи­няне непра­виль­но поста­нов­ля­ют реше­ния, что в воз­му­тив­ших­ся государ­ствах при­ни­ма­ют сто­ро­ну худ­ших людей; они дела­ют это с наме­ре­ни­ем, пото­му что, если бы они ста­но­ви­лись на сто­ро­ну луч­ших, то они при­ни­ма­ли бы сто­ро­ну лиц, нисколь­ко не заботя­щих­ся о них самих. Ведь ни в одном государ­стве луч­шая часть насе­ле­ния не сочув­ст­ву­ет демо­кра­тии…… но во вся­ком государ­стве ей сочув­ст­ву­ет самая худ­шая часть, пото­му что свой сво­е­му поне­во­ле брат.

11. Поэто­му афи­няне выби­ра­ют под­хо­дя­щее для самих себя; вся­кий же раз как они пыта­лись при­ни­мать сто­ро­ну луч­шей части насе­ле­ния, это не при­но­си­ло им поль­зу, но…… ско­ро народ стал рабом…… Бео­тий­цам…… Когда они при­ня­ли сто­ро­ну луч­ших людей Миле­та, вско­ре они, отло­жив­шись, нис­про­верг­ли демо­кра­тию…… Когда же они при­ня­ли сто­ро­ну лакеде­мо­нян про­тив мес­сен­цев, то лакеде­мо­няне, под­чи­нив мес­сен­цев, вско­ре нача­ли вой­ну с афи­ня­на­ми. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

12. Кто-нибудь может пред­по­ло­жить, что никто в Афи­нах не лишал­ся неспра­вед­ли­во граж­дан­ских прав. Я же утвер­ждаю, что есть некото­рые люди, кото­рые были лише­ны прав неспра­вед­ли­во, хотя они и немно­го­чис­лен­ны. Но нет недо­стат­ка в мно­гих напа­дав­ших на афин­скую демо­кра­тию.

13. Так как обыч­но не обра­ща­ют ника­ко­го вни­ма­ния на людей, кото­рые спра­вед­ли­во под­верг­лись лише­нию прав, а обра­ща­ют вни­ма­ние на под­верг­нув­ших­ся это­му неспра­вед­ли­во, то неспра­вед­ли­во может поду­мать кто-нибудь, что в Афи­нах мно­гие лиша­ют­ся прав, когда народ явля­ет­ся гос­по­ди­ном вла­сти. В Афи­нах лише­ны прав быва­ют за зло­употреб­ле­ние вла­стью и за неспра­вед­ли­вые сло­ва или поступ­ки. Нуж­но при­нять это во вни­ма­ние, чтобы не счи­тать, что в Афи­нах есть что-то ужас­ное со сто­ро­ны лишен­ных прав.

·  * Автор введе­ния и пере­во­да — Алек­сей Алек­се­е­вич Заха­ров (1884—1947), архео­лог, про­фес­сор Мос­ков­ско­го уни­вер­си­те­та, сотруд­ник Государ­ст­вен­но­го исто­ри­че­ско­го музея.